В 1927 году Нина Ильина окончила полный курс миасской школы 2 ступени, приобретя, помимо основных знаний, специальные навыки и знания по профессиональному уклону (счетоводство, организация и практика кооперации, коммерческая арифметика и товароведение) и "специальную подготовку для работы в области потребкооперации". Школьный Совет при участии инструктора Южно-Уральского Союза Потребительского Общества рекомендовал её как "хорошо подготовленную по спецпредметам".

Однако Нина не оправдала ожиданий Потребительского Общества и в кооператоры не пошла. Почему?

Во-первых, она не слишком дружила с математикой, говоря: "Для меня математика скучна в том виде, в каком её преподают обычно. Математики - плохие артисты своего дела. Они не видят своей науки в жизни: на нотной бумаге, в архитектурном творчестве, в скульптуре. А отвлечённый язык формул скучен! И потом математическое мышление в силу своих психологических особенностей делает мысль и речь бедной, причём речь в особенности. Математики говорят символами и делают излишней все хорошие свойства устной речи".

Во-вторых, девушка интуитивно чувствовала, что её призвание - педагогика. А потому поступила в Златоустовский педтехникум.

Там - восторг новизны: новые и старые друзья, демонстрация по поводу смерти-казни американских рабочих Сакко и Ванцетти ("хорошая демонстрация, было что-то могучее, солидарное, бравурное"), экскурсия на каланчу, городское кладбище ("много красивых памятников") и Александровскую сопку ("Забирались легко, спускаться хуже. На сопке красиво и жутко"), комсомольская библиотека, военный поход, работа в картонажной мастерской, вечера самодеятельности, кино и театр, "синеблузники"…

12 августа 1928 года педтехникум перевели в Миасс. Нина продолжила учёбу дома, и жизнь её закрутилась ещё быстрее.

Первая педпрактика - летняя, дошкольная - в детском саду села Филимоново:

"На площадку записалось 80 детей. Я не могу их запомнить, в глаза рябит. Здешние женщины одеваются скромно, но со вкусом. А девки и парни гуляют, дарят платки и кисеты".

"…Купили игрушки. Детям стало интересно, но ссорятся из-за мячей. Вечером было бюро. Ругали всех и нас тоже за то, что мало ведём работы с женщинами. А когда нам?.. 80 детей".

"Разучили с ребятами песенку про коровок. Я им играла на балалайке. Было весело. Ходили на Колодкинскую гору. Она высокая, голая посреди степи. Потом пошли на Буровскую гору. Там красивее лес. Есть маяк. Я всё-таки долезла. А ягод, ягод!"

"Очень устаём с детьми. А вечером завод, бланки, репетиция. Нам прислали игрушек".

"Здесь в Филимоново все соблюдают Ильин день. Ребят пришло мало. Занимались до двух часов и опять репетиция. Вечер в Колодкино, веселились, пели и плясали".

Особенность того времени - комсомольские суды.

"23-24 ноября был комсомольский суд, - пишет Нина. - Судили Костю Зайцева и Шуру Устюгову. У Кости много мещанства. Вот как он выражается: "Ты своей увлечённостью отняла у меня полжизни", а в письме к ней подписался так: "Любящий и манящий". Плохо он понимает новые отношения среди молодежи. Народу было много. Я сидела на окне. Костя вёл себя вызывающе, но всё равно жалко. Постановили исключить его из комсомола. Он жаловался, что любит, а ни в ком не встречал хорошего отношения. А девицы тоже хороши, смеются, вертлявые какие-то. Шуру осудили за то, что она скрывала свое социальное положение".

(Продолжение следует…)