Продолжаем серию публикаций про "Миасс музыкальный". Начало - в материале "Гармошка блестела, сверкала и заливисто пела".

Раз уж разговор зашел о домашнем музицировании, то стоит сказать, что в Миассе (впрочем, как и во всей России) любили петь - просто так, для себя.

Так, коренная миасская жительница Вера Фёдоровна Червонцева, дожившая до преклонных лет и уже покинувшая этот мир, вспоминала своё детство: "Соловушки вы мои!" - кликал тятя нас с Надей, когда мы, маленькие его дочки, принимались пол мыть и песни петь. Сначала намочим, потом мочалкой с песком пошоркаем, а уж после чистой водой да тряпкой. Так нас мама приучила. Подолишки подвернём и поём: "Я стояла на краешке Урала, Теребил мне ветер прядь волос, А внизу, где речка протекала, Был в разгаре летний сенокос…"

Музыкально образованными были представители миасской интеллигенции. Писатель Юрий Либединский в книге "Воспитание чувств" рассказал, как пел его отец, земский врач Натан Либерович: "Отец был очень музыкален, хотя не играл ни на одном инструменте. Он мог в экипаже, во время далёкой поездки на прииск, пропеть целый акт из оперы, и по тихому его напеву можно было представить себе и голоса, и партии оркестра. Он пел немецкие песни, студенческую - про весёлого Венцеля, потому что проходил курс наук в Венском университете. Пел забавные тирольские песни с перекличками пастухов... Отец хотя и переехал на Урал и очень привязался к новому краю, но порою, не при людях и чаще всего под вечер, прогуливаясь в раздумье по комнате или террасе, вдруг тихонько, словно издалека, запевал: "Скынув чумак жупаныну: "Сып, шинкарко, четвертыну!" - "Ой, нэ всыплю четвертыну. Добудь грошей хоч з полтыну - Тоди пын, гуляй!" Украинские слова казались мне диковинными, я улавливал только их общий смысл, переспрашивал, что это значит "жупанына", и отец, не повышая голоса, рассказывал о чумацких кострах в жаркой бархатной темноте украинской ночи, о том, как издали слышны чумацкие песни, и он, такой же маленький, как я сейчас, шёл на это пение, и чумаки угощали его кашей из казана. И тут следовали то забавные, то жуткие рассказы о чумаках, о цыганах, о шинкарях, о казацкой старине".

И как не вспомнить имена таких известных миасских врачей, как хирург Василий Кленков, терапевт Михаил Лишневский, педиатр Лидия Маврицкая/Константинова…

"В редкие свободные часы отец читал нам, дочерям, стихи Пушкина, Гоголя, Некрасова, на домашних вечеринках пел романсы и арии из опер под собственный аккомпанемент на гитаре или пианино", - вспоминала дочь Кленкова, заслуженный врач Наталья Васильевна Короткевич.

"Михаил Львович очень любил музыку, - а это уже о Лишневском. - Многие оперы знал наизусть. Когда в Миассе по радио передавали оперу, он выходил из квартиры и стучался к соседям, крича: "Включайте скорее радио, там оперу передают!"

Лидия Константинова (супруга Георгия Маврицкого, чье имя носит сегодня городская больница № 1), в дневнике писала: "Наступил вечер. Звёзды зажглись на небе. Я не могла удержаться и запела, сначала тихо, потом громче и громче. Голос мой звучал чисто, сильно, и я пела песню за песней. Как только я замолкала, спутник мой говорил: "Спойте ещё, так хорошо слушать вас". Глядя на звёзды, я пела: "Гори, гори, моя звезда".

(Продолжение следует…)