Тот далёкий уже день на исходе августа, когда я пришла работать в "Миасский рабочий", для нас с Зоей Соколовой обернулся стрессом. Зоя тогда лишилась не только своей коллеги, но и близкой подруги, талантливой поэтессы. Галя Шамбадал (Селиванова), с которой можно было подымить сигареткой в курилке, обсудить редакционные новости, беззлобно подтрунить друг над другом, укатила с мужем в дальние северные края, дав обещание не прерывать общение с родным коллективом. Я заняла её место в отделе культуры, быта и писем, где Зоя была начальником. С трудом вживалась в новую для себя реальность, привыкала к новым людям. Впрочем, незнакомцами их тоже нельзя было назвать. Мы встречались на пресс-конференциях, совместных майских праздниках в честь Дня печати, городских мероприятиях, на семинарах.

"Миасский рабочий" тогда выходил пять раз в неделю тиражом 45 тысяч экземпляров. И штат был солидным. Возглавлял газету Александр Филипоненко, чей авторитет в городе был непререкаем. В его заместителях состоял интеллигентный Соломон Эпштейн, эрудит, не чуждый поэзии. Кстати, автор слов знаменитой в то время песни о Миассе "Бежит состав по линии…", а ещё популярный у местных читателей фельетонист, творивший под псевдонимом Максим Зубастый. В отделе промышленности трудились колоритные личности, весельчаки - Юрий Марамзин и Василий Опалев. Партийные темы освещали бывший фронтовик, опытный журналист и душа редакции Виктор Чевыченков, а также оправдавшая надежды руководства Татьяна Палатинская (Вакорина). Молодёжные темы в том же отделе курировали Геннадий Решетин и мой приятель по филфаку Уральского госуниверситета в Свердловске Алексей Зайцев, тоже поэт.

Обратную связь с читателями осуществляла Зоя Булатова (Карманова), владевшая французским языком настолько, чтобы во время поездки в страну Эйфелевой башни обходиться без переводчика. Чуть позже, когда ей доверили идеологию, уже самостоятельный отдел писем возглавила Люба Кушнова, наделённая к тому же даром художницы. Свой вклад в историю газеты внесли мастера светописи Виктор Суродин, Сергей Краснопеев, Александр Мизуров. Наши опусы на полосах размещал серьёзный и основательный ответственный секретарь Фёдор Петров, участник войны. И это не считая корректоров, сотрудников бухгалтерии, машинистки, цензора, водителя.

На своих новых коллег я, начав путь в журналистику в заводской многотиражке, смотрела снизу вверх. Казалось, так писать, как они, не смогу никогда. И я изо всех сил старалась тянуться до их уровня. Они одинаково хорошо владели разными газетными жанрами. Корреспонденции, очерки, информации, репортажи, интервью, зарисовки, фельетоны, круглые столы, тематические полосы - всё это не сходило с газетных страниц. Хотя на вооружении у корреспондентов тогда ещё не было диктофонов и компьютеров. Шариковая ручка, блокнот, чистый лист бумаги, реже - видавшая виды пишущая машинка - вот и все средства подготовки публикаций. Не существовало таких, как сейчас, технологий верстки и печати. Газетные листы пачкали пальцы. Но каким волшебным казался запах свежего номера "Миасского рабочего"!

Зоя не читала мне лекции по мастерству. Зато возвращала мою рукопись, сплошь испещренную красными пометками, и я воочию видела свои "косяки". Считала везеньем, если Зоя приглашала в наш общий кабинет человека на беседу. Застыв с ручкой над неоконченным собственным материалом, жадно внимала, как она строит разговор, какие вопросы задаёт. Так вот по крупицам и набиралась опыта. Зоины тексты были для меня эталоном. Она была прирождённым журналистом. К тому же, потомственным. Её папа, Анатолий Николаевич Порохняков, почти три десятка лет руководил отделом сельского хозяйства в "Челябинском рабочем". Мама - Раиса Ивановна - работала редактором программы передач в областном комитете по телевидению и радиовещанию. Публикации старшей сестры Людмилы были необыкновенно популярны у читателей "Вечернего Челябинска". Муж Людмилы - известный в области журналист Юрий Фёдоров, позже автор увлекательной книги "Мои баррикады" - о терниях и звездах на журналистской стезе. И Зоина судьба была предопределена, хотя в столичном пединституте она получила экзотическую для наших краев специальность - учитель физики на английском. Прежде чем попасть в "Миасский рабочий", Зоя успела поработать радиожурналистом в селе Долгодеревенском.

В темах нас особо не ограничивали. В поле зрения журналистов были все сферы жизни города, за исключением засекреченной оборонки. Жёстко табуированными были косые взгляды в сторону "нашего рулевого". Поощрялись лишь критические публикации, где мишенями для стрел служили сферы торговли, общепита, ЖКХ, транспорта. На них чаще всего жаловались в письмах горожане.

Пик застоя, как этот период позже окрестили. Уже привычный дефицит всего и вся. Приличную одежду и обувь привозили из загранпоездок в соцстраны, из командировок в столицу. Выручали ателье или собственное портняжное ремесло. Из контрабандной фирменной косметики на базаре и на улицах извлекали барыши представители кочевого племени. Талонная система на мясные и молочные продукты, на сахар, спиртное, мыло, стиральный порошок и другие товары. Чтобы купить торт перед праздником в единственной кулинарии центральной части города, люди, бывало, шли в рукопашную. Так же с боем брали импровизированные уличные прилавки, где накануне красных дат календаря торговали шоколадными конфетами, венгерскими яблоками, апельсинами, которых в магазинах в будни днём с огнём было не сыскать. Женщины терпеливо зябли на холоде в многочасовых очередях. Кому не подфартило - обида неподдельная! Зато принести домой тяжко добытое - счастье через край! Советская власть время от времени одаривала нас такой благодатью. На домашних пиршествах столы были накрыты щедро. Да и в холодильниках стараниями хозяек пустота не ощущалась. Праздники в редакции отмечали с размахом. Девушки несли из дома, что сами испекли, дачные разносолы. Горячительное было за мужчинами - дорожка в ближайший магазин ими была протоптана. Зоина лепта - отменно вкусные маленькие пирожки и яблочная шарлотка. Песни, остроты, импровизации, поздравления в рифму - всё во время застолья было в чести.

Вообще фантазии и энергии моим коллегам было не занимать. В одночасье замутить стенгазету - нет проблем. В названии на самоиронию не поскупились - "Щелкоперл". От фразеологизма из русской классики - щелкать пером, к тому же "перл" - журналистский стёб. В общую копилку каждый бросал что хотел - заметки, стихи, анекдоты, шутки, частушки, забавные снимки. Всё на злобу дня редакции. Люба Кушнова доставала из шкафа краски и кисточки. Размещали, клеили, спорили. Расписанный и разрисованный лист ватмана растягивался чуть ли не на полстены.

Зимой в общем с типографией красном уголке, в прежнем здании по Романенко, наши активисты устраивали костюмированные ёлки для детей сотрудников городских СМИ. С Дедом Морозом, со Снегурочкой, с подарками. Летом выбирались на природу, чаще - на озеро Тургояк. Потом эта традиция благополучно перекочевала с нами в газету "Глагол". Спортивные соревнования мы не только освещали в газете, сами активничали. Где-то в недрах домашнего архива завалялось фото - мы всей редакционной толпой с хохотом несёмся в спортивных костюмах по беговой дорожке парка. Зоя Соколова впереди всех. Она водила дружбу со всеми знаменитыми в городе спортсменами, туристами, краеведами. А в шахматах ей в Миассе мало было равных. Во время городских баталий на клетчатых полях мы все дружно болели за неё, а потом с восторгом поздравляли с победами. Ещё она была заядлой театралкой. Знала обо всех премьерах в областном центре, не пропускала гастроли заезжих мастеров сцены, спектакли и концерты местных артистов, а ещё - художественные выставки. И писала об этом легко и изящно.

Когда ведущий журналист города Ольга Айзенберг реализовывала уникальный и дерзкий для Миасса проект - создавала газету "Глагол", первым кандидатом в команду единомышленников была Зоя Соколова, главная помощница нашего инициатора, назначенная ответственным секретарём нового СМИ. А с 1995 года она стала главным редактором. В ту пору это был поступок. Если социалистическая экономика прочно внедрила в наш быт слово "блат", то постсоветская реальность обогатила лексикон понятием "бартер". Из обихода населения стремительно исчезала наличка, зарплату мы в основном получали продуктами, которыми с газетой расплачивались рекламодатели. На редакционной кухне сотрудники с участием редактора скрупулезно взвешивали на весах крупу, муку, сахар, тощих кур, сливочное масло. И ещё в период коренной ломки всего привычного надо было исхитриться достать бумагу, оплатить типографские расходы, позаботиться о доставке и распространении газеты, заключить договоры с местным бизнесом, наладить контакты с чиновниками мэрии и т.д. Она сумела в штате редакции создать группу помощников. Учредитель к тому времени нас своим вниманием уже не баловал. А выручал нас нередко созданный в период трудного перехода к рыночным отношениям Уральский информационный центр. "Глагол" тогда вошел в Ассоциацию независимых СМИ Челябинской области, ставившую своей целью утверждение принципов демократии в информационной сфере. Под документом о создании ассоциации есть и подпись Зои Соколовой.

И решение всех насущных проблем надо было совместить с творчеством. Требования к качеству сданных для печати материалов Зоя предъявляла высокие.

"Нет куража", - звучало как приговор небрежно написанным строчкам.

Ни на кого из сотрудников Зоя голос никогда не повышала. Если была недовольна чьей-то нерадивостью, включала свою фирменную иронию, нередко переходящую в сарказм. Это она умела. Чутко уловив витающие в воздухе электрические разряды, роль "голубой каски" брала на себя её подруга - Валя Переверзина. Извлекала из пачки сигаретку: "Пошли, покурим". И вот уже на глагольской кухне кипит чайник, Зоя достаёт из пакета домашнюю стряпню. Народ тут же подтягивается к столу. За чашкой чая или кофе нередко проходили и наши ежедневные "летучки". Зоя никогда не помнила зла, легко прощала людей и сама винилась, если чувствовала, что была не права. И чувства юмора ей было не занимать. Над курьёзами, которых в редакции всегда хватало, она хохотала долго и заразительно. Изрядно её и весь глагольский люд повеселила оставленная на столе записка одного из корреспондентов: "Поехала в дом отдыха искать мужика. На работу приду завтра утром" (речь шла об искусном умельце мастерить макеты из спичек, сотруднике здравницы).

При Зое газета пополнилась новшествами. К примеру, "Глагол" вышел за рамки города. Наш редактор объявляла всеобщий "десант" в окрестные сёла, где нас привечали гостеприимные хозяйки. Полученной от местных жителей информации хватало на целый тематический разворот. Летом с подачи знакомых садоводов мы так же, скопом, посещали пригородные дачные участки, откуда делали репортажи. Фотокоры не жалели кадров. С одобрения Зои на первой полосе появилась необычная рубрика "Городок провинциальный" - потешные частные истории от местных жителей, которую подхватила Оксана Овсянникова, пришедшая в "Глагол" в 1997-м. Привычными стали организованные редакцией конкурсы, викторины, игры, в которых с удовольствием участвовали миасцы самых разных возрастов. И всё это с хорошими призами от состоятельных друзей газеты.

Творческий потенциал нашей Зои был столь значителен, что и её отход от дел с возрастом оказался весьма условным. У неё сердце болело за "Глагол", попавший в последнее время в нелёгкую ситуацию. Она сама помогала газете своими публикациями и друзей агитировала. Сотрудничала с агентством новостей и информации NewsMiass.ru. Писала книги. Совершенствовала свой английский - читала в оригинале классиков. Приобщилась к художественному творчеству в объединении Надежды Васюковой. Зоины акварели на городской выставке в галерее ТЦ "Восток" подтверждали истину - талантливый человек талантлив во всём. Она была пресс-секретарем городской федерации шахмат. Помогала выпускать просветительский журнал "Свеча" и альманах священникам храма "Достойно есть". Посещала концерты бардов в кафе "Семь вечеров". А ещё сплавлялась по рекам Южного Урала в компании энтузиастов. До осенних холодов вместе с подругами купалась в озере Тургояк. И всегда близко к сердцу принимала проблемы и беды всех, с кем сводила её судьба. В отличие от нас многих, у Зои не было границ между ближним кругом и дальним. Кроме самых любимых и родных - дочери, зятя, внучек, сестры - все, кто встретился на её жизненном пути, были ей дороги. И стойкости характера ей было не занимать.

Даже на больничной койке, понимая своё состояние, она не пала духом, не отчаялась - разгадывала судоку - интеллектуальную цифровую головоломку, делилась с персоналом кулинарными рецептами. Когда уже не смогла говорить, общалась с друзьями с помощью эсэмэсок, заботилась и утешала. Притягательность Зои при жизни была так велика, что церковь машгородка, где проходило прощание, не смогла вместить всех желающих проводить её в последний путь. Похоронили её на Северном кладбище, рядом с мужем, которого она пережила на семнадцать лет…

В поэтическом сборнике Гали Селивановой я нашла стихотворение, посвящённое Зое Соколовой. Мимолетный взгляд сквозь пространство и время.

И сама себе я - как завидую!
Люди зависть светлую простят…
Ах, какой сегодня снег невиданный,
Хлопья сумасшедшие летят!
В этом танце бешеном, ликующем
Миллиона белых бесенят.
Как легко мне, что могу еще
Сказки голубые сочинять,
Снега ждать, да песенки насвистывать,
Да еще того благодарить,
Кто мне этот белый свет неистовый
Выдумал на память подарить!

  Ольга Белякова