…Сестрёнке Лоре в начале войны шёл тринадцатый год. Вместе со своими сверстниками она дежурила на крыше. Когда на дом падали зажигательные бомбы, сбрасывала их на землю и гасила в бочках с водой. Было очень страшно, но это надо было делать, иначе дом мог загореться.

Сидя у окна, я наблюдала за тем, что происходит на улице. Видела, как наши прожекторы ловили вражеские самолёты и как зенитки били по ним. А однажды заметила над маминой фабрикой зелёный огонёк. "Это шпион подаёт сигнал немцам. Сейчас начнут бомбить", - сказала мама.

И действительно послышался гул самолётов, а потом - свист падающих бомб. Дом так закачало, что стало жутко. Казалось, что он сейчас упадёт. Мама просила нас спуститься в убежище, но мы остались дома. Почему?.. Да потому что спуститься-то мы могли, но вот подняться на четвёртый этаж было уже не под силу. Вскоре дома стало светло как днём. Это горела фабрика.

…Зима в тот год выдалась очень холодная. Температура почти все время была 40 градусов и ниже. Холод и голод делали своё чёрное дело. Теперь, сидя у окна и надев на себя всё, что могло хоть как-то согреть, я наблюдала, как мало людей становилось на улице, как они медленно шли и часто останавливались, чтобы отдохнуть. А потом они стали падать… Иногда вставали сами, иногда им помогали. Однажды я видела, как упала женщина. К ней подошел мужчина, попытался помочь встать, но упал сам. Так они и лежали, пока не подъехала машина. Это была специальная машина из тех, что ездили по городу и подбирали мёртвых.

…Жизнь становилась все тяжелее и тяжелее. Постоянно хотелось есть. Особенно тяжело переносили голод мы с папой. Но чем могла помочь нам мама?.. Утром она приносила из магазина хлеб - по 125 граммов на каждого, но его и хлебом-то назвать нельзя было. Тёмная, липкая масса - и такой маленький-маленький кусочек… Мама делила его на три части - на завтрак, обед и ужин. Кипятили большой чайник воды. Не знаю, откуда, но тогда было много соли, и она, эта соль, представляла собой большие комки-кристаллы. Мы клали этот кристалл за одну щёку, за другую - кусочек хлеба и сосали, как леденец, запивая водой.

…Воды пили много, чтобы заполнить желудок. Водопровод не работал, и за водой на Неву ходила сестрёнка. Откуда у неё брались силы?..

…Мама ходила в магазин за хлебом, навещала родственников, чтобы узнать, все ли живы. Меняла вещи на любую еду. Иногда удавалось купить кожаный ремень и тогда из него варили студень. А как-то принесла мясо, сварила бульон, но потом его вылила. Это было человечье мясо…

…Однажды я вспомнила, что осенью собрала много желудей и положила их в духовку на кухне, чтобы подсохли. Пошла на кухню взять жёлуди - ведь тогда можно было бы их заваривать как кофе. Но… нашла одни угольки. Соседи наши пекли пироги и всё моё богатство, которое я надеялась найти, сгорело.

…Наши прежние соседи эвакуировались в начале войны, а в их комнату вселились другие, из разрушенного дома. Это была целая семья: жена, муж, дочь и внучка. Жена работала поваром в военной столовой, а муж - начальником продовольственного склада на аэродроме. Их привозили домой на машине и до самой квартиры сопровождали. Они были очень толстые. С работы несли полные сумки еды и поэтому ходить без сопровождения боялись. Нужды они не знали ни в чём, ни в еде, ни в вещах. Скупали всякие драгоценности. Часы серебряные и золотые, ручные и карманные лежали навалом в нижнем ящике комода. А ткани целыми рулонами были свалены в большом шкафу в коридоре. Всё это я видела сама, когда меня звали покормить соседскую внучку. Она была очень капризная, и если удавалось её накормить, мне разрешали облизать тарелку.

…Соседи готовили себе еду на кухне. Жарили мясо, лук, пекли пироги. Эти запахи распространялись не только по квартире, но и по всему дому. Как тяжело было всё это выносить! Они всё оставляли на кухне. Но мы были так воспитаны, что не могли взять чужое. Однажды я все-таки рискнула: вытащила из мусорного ведра завёрнутую в бумагу селёдочную голову, принесла домой и отдала маме, чтобы она сварила суп. Мама меня отругала и сказала, чтобы я больше никогда не брала чужого. Но суп всё-таки сварила, и мы ели его с удовольствием, хотя в нём кроме воды и запаха селёдки ничего не было.

А потом мама извинилась перед соседкой за мой поступок. И, наверное, зря это сделала, потому что после этого они стали всё сжигать, а продукты и еду уносить в комнату. Хозяйка сказала, что она не хочет отвечать за нас, если мы умрем от еды с помойного ведра.

...Мама хотела поменять у соседки на хлеб новый папин костюм, а та удивилась: "Что это вы решили продать костюм? Пошли бы и купили хлеб в магазине. А костюм мне не нужен". "Дети голодные и муж совсем ослаб", - ответила мама. "Ах, бросьте! Какой голод? Люди просто не умеют жить!" - и с этими словами соседка ушла в свою комнату. Очень тяжёлым было для нас это соседство.

…Однажды папа не выдержал. Он взял ложку и вышел из комнаты. Мама подумала, что он пошёл что-нибудь съесть у соседей, и испугалась. Но папа вернулся быстро. На вопросительный взгляд мамы сказал: "Что это за люди! Они даже из туалета всё куда-то девают". Вот до какого отчаянья дошёл мой отец. Он готов был съесть что угодно, даже в туалете.