О своей службе командир отделения разведки 3 батареи 135 минометного полка АРГК старший сержант Кулаев пишет, как и полагается разведчику, редко и сдержанно, но о бытовых эпизодах, особенно забавных, старается рассказать жене поподробнее.

"Хочу поделиться с тобой впечатлениями об одном приятном вечере, - читаем в письме от 20.09.1942. - Три дня тому назад комиссар полка, инструктор пропаганды и я поехали в наши тыловые организации (артполк, артмастерская, хозвзводы, ветсанчасть), чтобы провести собрание бойцов тыла и семинар агитаторов. Прошло хорошо. Самое главное было вечером. Интендантские работники приготовили ужин - кашу и сладкий чай. Нас на ужин набралось 6 человек с интендантскими работниками. Повар принес громадную миску каши. Начфин удивился: "Куда так много!" Решили оставшуюся кашу использовать завтра на котлеты. Приступили к еде. Несколько минут - и миска пуста. Вот тут-то мы посмеялись над своим аппетитом и пришли к выводу, что в компании всегда ешь больше. Ужин закончился. Началось культурное обслуживание. Сначала играли на балалайке и гитаре. Вдруг повар привёл гармониста - бойца пулемётной роты. Играл он замечательно, а мы все хором подпевали песни "Раскинулось море широко", "И кто его знает", "Уходили комсомольцы" и другие. По три раза спели "Раскинулось море широко" и "И кто его знает". Вечер прошел прекрасно. Давно мы уже так не отдыхали. Наша ежедневная музыка - свист пуль, разрыв снарядов, мин, бомб. Это музыка наша родная. Ею мы наслаждаем слух наших врагов. Конечно, и он нас "угощает".

С удовольствием рассказывает Александр Кулаев и о своих однополчанах, среди которых есть и девушки: "На днях нам прислали на работу молодую парикмахершу. Она губы надула, всё ей не то и не так. Накормили её. На другой день она начала брить с утра. У неё флакон одеколона был - дал комиссар. Весь кончился! Она хотела пойти в землянку к комиссару и на полочке взять ещё. Думала, что весь одеколон для неё одной. Ей рассказали, что здесь у каждого командира свой флакон духов, ими распоряжается только он и никто больше. На другой день пошла она в батарею брить бойцов. Я сказал, что в день надо брить по 50 человек. Она делала аккуратно, хорошо, но во время её работы упал немецкий снаряд недалеко. Вот тут-то она дала жару. Хорошо, что там был врач и её успокоил. Пришла вечером к нам в землянку. Не буду, говорит, отпустите… Кое-как успокоили. На другой день дал ей обмундирование: большую гимнастёрку, пилотку, брюки, сапоги. Когда она все надела, стало смешно. Сапоги большие, брюки тоже, длинная рубашка, большая пилотка. Посмеялись, приказали портному всё переделать. Не знаю, что будет дальше. А с ней очень хорошо. Утро встанешь - уже готов парикмахер".

Несколькими днями позже Кулаев пишет: "Парикмахерша к фронтовой жизни привыкает. Уже два раза была на наблюдательных пунктах. Брила командиров и бойцов. Работает прекрасно".

(Продолжение следует…)