Панорама Миасского завода, начало ХХ века

Мы с вами уже делали попытку перенестись в Миасс начала ХХ века с помощью дневниковых записей сотрудника Ильменского заповедника Антона Скаруцкого. Повторим?..

Думаем, будет небезынтересно узнать, как складывались отношения 11-летнего белорусского мальчишки (дома его называли не Антоном, а Тоней) со сверстниками…

"Первая попытка оказалась не очень-то приятной. Прежде чем посвятить нашего "героя" в "рыцари", ему добросовестно "начистили морду", как "новенькому", чтобы "блестела как зеркало". (…) Выдержав "экзамен" через мордобитие, Тоня был зачислен в товарищи и влился в ватагу "клубнишников".

Было бы неверным полагать, что у резвого мальчугана не было никаких домашних забот. Кроме обязанности выгонять корову в стадо, ему было поручено совершать мелкие покупки… Что же продавали в миасской бакалейной лавочке?

"В части сластей даже в этой захудалой лавчонке было полное раздолье: семечки всех видов, изюм, урюк, турецкие рожки, винные ягоды (инжир) висели на веревочках словно крендельки. Когда "белорусы" заскучали по привычному ржаному хлебушку, Тоню посылали в "командировку" до центра - в кондитерскую немца Фокеродта, где разве не было только птичьего молока!.. Однако гораздо большей славой у Тони пользовался фруктовый подвал татарина Камалетдинова, где, наверное, были собраны фрукты всего земного шара. Мимо этого райского подвала невозможно было пройти равнодушно и не испытать "душевного волнения".

Став своим среди местной ребятни, Антон довольно быстро изучил "географию Миасского завода".

"Выяснилось, что Завод делится на различные районы: "Клубничная гора", "Болото", "Береговая" носили в себе отпечатки географического положения; "Шадрино" и "Пензия" явно намекали на ссыльных из Шадринска и Пензы. "Кошелевка" называлась так неизвестно за какие заслуги. Возможно, потому, что там, на склоне голой горы Чашковской, в хижинах из дикого камня ютилась такая беднота, что ей в пору только нищенский кошель надевать. Внизу, под Кошелевкой, расположился Нижний завод, строения которого стоят ниже уровня воды в Миасском пруду. Вода из пруда низвергалась на плотине с 10-метровой высоты и оживляла ландшафт шумом и брызгами.

Церковная улица была торговым центром. По ней тянулись шикарные магазины Стахеева, Бакакина, Николаева, Маклакова. Выводила эта короткая улица к Церковной площади, где красовался Петропавловский собор, а него смотрели: с запада - гостиница, с востока - Казначейство, с юго-востока - деревянная пожарная каланча, на которой отзванивалось время. С юга тянулись арки Гостиного двора, примыкавшего к зданию заводоуправления с колоннами, напротив которого стоял "управительский дом" XVIII столетия".

И далее Скаруцкий пишет: "Налево, по дороге на Кошелевку, у реки стояли две мельницы: одна невысокая, дунаевская, а другая своим деревянным корпусом поднималась на семь этажей. В Миасском заводе это было самое высокое здание. Звали мельницу Большая Россомагинская.

Налево от мельницы, на косогоре, возвышалось большое кирпичное здание ремесленного училища. Направо от плотины тянулся городской сад, напротив которого стояли дома-дворцы "золотаря Симонова", которому "выпал фарт". На среднем из этих зданий блестела крупная золотая надпись: "Золотосплавочная". Дальше на юг шла Кундравинская улица, ведущая в Пензию. Улица пересекала большую площадь, где стоял массивный белый собор Александра Невского в стиле древнерусской архитектуры".

Петропавловский собор в Миасском заводе

Панорама Миасского завода, начало ХХ века

Миасская плотина и мельница Россомагинская