Юрий Борисович Попов знаком многим миасцам и не только своей литературной деятельностью, но профессиональной и общественной: в общеобразовательной школе № 17 он ведёт уроки истории и обществознания, а в воскресной школе при Свято-Троицком Храме является директором. По образованию филолог, Юрий Попов начинал как преподаватель русского языка и литературы. Писать любил с детства. Тёплая атмосфера дома, завораживающие рассказы старшего поколения, близость и любовь к природе сформировали его личность как будущего писателя.

На днях Юрий Попов поделился приятной новостью: он официально принят в союз писателей России. И хотя о членстве в Союзе не помышлял, тем более тематику произведений Попова не назовёшь самой популярной, это религиозно-философские эссе, пейзажная лирика, но попал в профессиональное творческое объединение, что называется по совету друга - Геннадия Матвеевича Суздалева. Он являлся председателем челябинского отделения союза писателей России, последние годы жил в Суздале. Знакомство произошло ещё во времена студенчества, Геннадий Матвеевич впоследствии и порекомендовал автора своим коллегам.

Здесь стоит уточнить, что членство в Союзе писателей предоставляют по совокупности изданных работ (книг, журнальных публикаций) и по рекомендации действующих авторов. Ещё две положительные рекомендации на произведения миасского автора дали писатель из Нижнего Новгорода Елена Николаевна Крюкова и нынешний председатель областного отделения союза писателей Олег Николаевич Павлов.

Автор уже выпустил четыре книги. Первая, "Избранное", вышла в 2004 году, в неё вошли стихи и небольшие повести. Далее издавалась "Мать-пустыня", которая включила в себя избранные эссе; книга вышла с предисловием современного философа Александра Дугина. Затем последовало "Путешествие спящих". Над последней по времени выхода книгой, которая получила название "Видения осени", работали совместно с отцом: Борис Александрович Попов - автор великолепных пейзажных фотографий, а за Юрием Борисовичем осталось слово.

Изначально издание книг не являлось коммерческим проектом, они не предназначались для продажи. Поэтому в свободной продаже их не найти (они выходили тиражами не более 500 экземпляров), с произведениями можно познакомиться в библиотеках города.

Особое вдохновение Юрию Борисовичу приносит природа, осенняя пора. Дом, в котором рос Юрий, стоял на опушке леса, поэтому природа осталась для автора естественной средой. Повлияли на склонность к работе со словом и родители, и особенно бабушки. Может показаться удивительным, но будучи ещё юным, Юрий особенно любил слушать их рассказы. К тому же в доме, в семье сложилась очень тёплая атмосфера.

Поделился Юрий Борисович списком своих любимых авторов. В юности таким ориентиром были произведения Бориса Пастернака, в зрелом возрасте более значимы стали Иван Бунин, Сергей Дурылин, Иван Шмелёв, Василий Розанов. "Когда существуют такие "вершины", есть на что ориентироваться в собственном писательстве", - добавляет миасский автор. Любима им и деревенская проза, становится близко творчество Василия Шукшина, Валентина Распутина. Из современных писателей, к тому же достаточно хорошо знакомых лично, выделяет Владимира Крупина и главного редактора журнала "Наш современник", поэта Станислава Куняева.

Возможно, и нашим читателям будет интересно ознакомиться с некоторыми произведениями Юрия Попова.

Мне почему-то часто вспоминаются летние вечера в нашем старом доме. Обычно после ужина мы шли пасти возвратившихся из стада коров на горку, чтобы они могли на ночь вдоволь наесться свежей травы. Перейдя через поляну с множеством сосен, миновав заповедный старый колодец, мы поднимались на небольшие холмы. Закат окрашивал все окружающее нас: старые улицы, поляну, величественные сосны в неповторимый "свет тихий". Кругом царили великий покой и молчание. По голубому небу, исподволь окрашенному закатным заревом, неспешно проплывали белые невесомые облака. В зарослях молодых сосенок прятались липкие маслята и радужные рыжики; в зеленой траве то там, то тут вспыхивали маленькие фонарики земляники. Синеющий чуть поодаль лес казался волшебным царством, из которого нет-нет - да и протянется к тебе крючковатая, как ветка засохшей березки, рука Бабы Яги или лешего. А внизу, на старой улочке, привычно стоял наш дом - самый дорогой на свете кров, и от близости этих двух миров - дома и леса - одинаково близких и родных, от тишины теплого летнего вечера, переходящего в сумерки, расцвеченные последними лучами заходящего солнца, в душе рождалось тихое счастье - как предощущение Вечного Царства, в котором все будет сохранено навеки - вплоть до задумчивого мычания коров, тонкого комариного писка, нежного запаха чуть размятой в ладонях земляники и этого необыкновенного, "незакатного" света.

Осенняя элегия

Снова клин журавлей бороздит небосклон,
Снова дождь моросит, и заплаканы окна,
И шуршание листьев похоже на сон,
Нисходящий на села и градские стогна.

Снова осень в России. Как будто всегда
Нам дается великое время покоя,
Стороною обходит любая беда…
Только вряд ли в России возможно такое.

Вот и пьяный бродяга на лавке в саду
Обжигается водкой холодной, и слезы
Снова наспех глотает в табачном чаду
И клянет и судьбу, и суму, и морозы.

Только воздух нездешним уже полонен,
И незримая мета положена свыше,
И все так же и листья шуршат, словно сон,
И все так же и дождь барабанит по крыше.

Из книги "Путешествие спящих", 2011.