Нет сегодня в южной части города белокаменного Петропавловского собора, нет и Александро-Невского, остались они только на старых фотографиях, да иногда в воспоминаниях старожилов. Об Александро-Невском храме немного писала и Анна Федоровна Полуэктова.

Если помните, её бабушка работала на кирпичном завода, резала кирпичи, называлась резчицей. Из этих кирпичей как раз и строили собор на окраине Кундравинской улицы (в те годы, по словам Полуэктовой, она называлась Большая, сейчас это улица Пушкина).

"Не знаю, когда начали строить храм, а закончили его в 1883 году, - читаем на страницах дневника Анны Фёдоровны. - Ещё тогда моего отца не было на свете, потому что он родился 8 февраля 1884 года. Бабка рассказывала, что, когда собор был готов, стали поднимать колокола. Такое множество собралось народу! А бабка рассказывала, как поднимали кресты, как ставили на главы. Завёрнуты они были в белое полотнище. Богослужение было. Просили люди помощи у Бога, чтобы совершить это дело. Кранов не было тогда. Как обходились? Верно, Господь их подкреплял. Несколько колоколов было, маленькие и средние. Большой колокол назывался "Благовестный". Этот колокол такой величины, что он мог прикрыть собою русскую печь. Мне довелось видеть его вблизи. Моя подружка, боевая девчонка, пела в хоре и читала по покойникам. Нам тогда было по 14 лет. Вынос был со священником. Во время похоронного шествия до церкви надо было звонить в колокола. Такой перезвон поочерёдно с большого до маленького. Подружке всё было знакомо в церкви. Она сказал: "Нюрка, пойдём на колокольню, я буду звонить!" И мы побежали. Она меня вверх по ступенькам тащит. Я думала, что им не будет конца. Когда забрались на колокольню, она начала звонить. И тут я глянула вниз… Такая страшная высота! Дошла очередь как раз до большого колокола. От его звука я едва не потеряла сознание. Она звонит, ей-то ничего. Какой красивый, громадный колокол! На нём изображены Матерь Божья, Иисус Христос. Толстые канаты держат его и так их много! Высота и звук меня ошарашили. Я потеряла равновесие. Она поддерживала меня, когда спускались".

Нашлось в дневниках Анны Фёдоровны место и для воспоминаний о Егоре Митрофановиче Симонове, которого она видела девочкой в церкви: "Не тучен он был, не похож на буржуя".

На свой лад описывает Анна жизнь Симонова, который "в прошлом был бедняк, крестьянин, не имевший даже добротных штанов", "в поте лица добывал себе хлеб и на лошадушках землю пахал", не ожидая, что "так вознесёт его жизнь земная". И вот свалилась на него удача - "открыл он тайну золотых сокровищ". Пришёл конец нужде и бедности, началась хорошая жизнь. Построил он себе дом-дворец, а во дворе - небольшой дом для прислуги. Напротив дома, на берегу пруда, насадил деревьев, взрастил сад, усыпал песком дорожки.

"Благотворил он людям два колодца с питьевой, прозрачною водой, колодец один возле дома находился, близ церкви на площади - другой. Соорудил часовню у того колодца в честь Георгия Победоносца". Около дома поставил ювелирную мастерскую с вывеской "Золотосплавочная".

Был не жаден, помогал неимущим, школа и церквям. За это стали его именовать почётным гражданином Миасского завода. Когда умерли жена Елена Эрастовна и сын Василий, похоронили их у собора, два больших памятника поставили из серого мрамора.

Объясняя, откуда взяты ею сведения о Симонове, Анны Фёдоровна пишет: "Всё это рассказывал мне очевидец, он был родным братом жены богача, а жена того самого очевидца - нашему деду родная сестра". Так что, как оказалось, эта удивительная женщина-летописец ещё и дальней родственницей Егору Митрофановичу приходилась.

(Продолжение следует...)