В конце XIX века ссыльный поляк, врач, археолог, минералог Константин Шишковский провёл первые изыскания на озере Кысыкуль, расположенном в нескольких километрах от Поликарповского пруда.

Статью о результатах своих трудов ("Находки на озере Кысыкуль. Заметка о доисторических древностях в Южном Урале") автор послал в журнал "Записки УОЛЕ". (Уточним: УОЛЕ - Уральское общество любителей естествознания, одна из крупнейших научно-краеведческих общественных организаций Российской империи и СССР. До 1920-х годов общество являлось единственным центром общественно-краеведческого движения на Урале).

"Проверяя сообщённые мне сведения, - писал Константин Андреевич, - я потерпел много неудач, и только в конце 1883 года удалось открыть остатки жизни человека, употреблявшего каменные орудия".

Убедившись, что находки на самом деле важны для науки, Шишковский обратился в Златоустовскую главную контору с просьбой разрешить ему продолжить раскопки. Разрешение получил, а воспользоваться им не смог - сначала из-за ненастной погоды, а затем из-за тяжёлой болезни.

Несколько десятилетий про Кысыкульскую стоянку не вспоминали, пока зять археолога (первый директор Миасского краеведческого музея Эммануил Мали) не узнал про неё от тестя. Осенью 1936 года Мали и краевед Путалов нашли на Кысыкуле яшмовые осколки от обработки каменных орудий и предположили, что на острове могло располагаться жилище доисторического человека.

Через год, летом 1937-го, из Челябинского областного музея в Миасс приехала археологическая экспедиция из четырёх человек: начальник экспедиции, археолог, будущий доктор исторических наук Константин Сальников, зав. историческим отделом музея Пётр Мещеряков, фотограф Александр Крымский и практикант Виталий Королёв.

Из статьи Сергея Маркова стало известно, что в фондах Челябинского краеведческого музея есть документы с информацией о проведении данной экспедиции.

Как и положено, подготовка к ней началась с составления сметы расходов, согласно которой руководитель получал за один день работы 30 рублей, научный сотрудник - 20 рублей, а рабочий - восемь. Для раскопок планировалось нанять трёх рабочих. Были заложены средства на гужевой транспорт (159 рублей), упаковку и пересылку находок по почте (100 рублей), покупку фотопластинок и фотобумаги (30 рублей), анализ костей, древесных пород и минералов - 400 рублей. Основной задачей экспедиции Сальников считал "проверку на месте сведений о наличии на озере Кысыкуль неолитической стоянки".

В Челябинском музее начальник получил необходимое снаряжение: "Метр тесёмный (портновский), компас, метровую металлическую рулетку, 10-метровую тесёмную рулетку, сапёрную лопатку, топорик, нож, двухметровую деревянную рейку, два уровня, ручную ножовку по дереву, тетрадь для рисования, эмалированную кружку, топографические карты 41-25А и 41-25В, масштабную линейку, подпилок, пять листов полуватмана, большую верёвку, кирку, висячий замок, складной походный стол, брезентовый плащ, заплечный мешок".

Председатель Миасского райсполкома получил из области предписание "оказывать всяческое содействие тов. Сальникову К.В., командированному Академией истории материальной культуры".

Итак, экспедиция в полном составе приехала в Миасс. Сальников записал в полевом дневнике: "3/VI-37 г. Установлена связь с Миасским районным музеем. Осмотрена коллекция археологических предметов Шишковского".

Сальников и Мещеряков выяснили, можно ли нанять рабочих и есть ли возможность запастись продовольствием. Было решено на следующий день провести шурфовку площадки памятника, а Крымского и Королёва оставить в музее для фотографирования археологических коллекций.

4-го июня Мещеряков пишет директору Челябинского краеведческого музея И.Г. Горохову отчёт о работе первых дней экспедиции: "Добрались с трудом. Миасс яма. Встреча[л] на[с] с "холодком" (то есть холодной погодой - ред.). Хорошо приняли в музее и редакции. 3-го выезжали с Сальниковым на разведку. Разведка ничего в первый день, кроме уныния и печали, не дала. Взяли пятерых рабочих и на "подозрительной" площадке заложили шурф. Обнаружили отбойник и черепки с незатейливым орнаментом. Приступаем к раскопкам. С рабочей силой хорошо. С питанием тоже кое-как устроились".

В тот же день в "Рабочей газете" появилась заметка, где автор, сообщая о прибывшей экспедиции, призвал "организовать ряд массовых экскурсий на Кысыкуль". Миасцы охотно откликнулись: раскопки посетили экскурсанты из Тургоякского дома отдыха и рабочие напилочного завода.

Раскопки начались шестого июня. Вскрыв культурный слой стоянки, учёные обнаружили остатки небольшого жилища - неглубокую яму, в центре которой находилось кострище и ямки от столбов.

Нашли также место, где первобытные умельцы изготавливали каменные орудия: огромный камень, а вокруг обломки изделий и шлифовальных плит. Были обнаружены каменные наконечники стрел, ножи, скребки, скобели, отбойники, "утюжок", грузила, топоры, а также много фрагментов керамики.

Самой же интересной находкой стал небольшой однолезвийный медный нож, который позволил отнести стоянку к энеолиту, переходному периоду от каменного века к бронзовому. Этот артефакт в настоящее время находится в Государственном историческом музее Южного Урала.

11 июня, когда стало ясно, что работы подходят к концу, Мещеряков пишет Горохову: "Иван Гаврилович! Раскопки на Кысыкуле дали довольно большое количество находок. Преобладает керамика. Работы обошлись недорого. Рабочим платили шесть рублей в день. (…) Здесь немного помочило. Немного комары покусали. В остальном неплохо".

12 июня в час ночи из Миасса пешком прибыла экскурсия из десяти преподавателей-географов при Миасском РОНО. Утром начальник экспедиции прочитал им небольшую лекцию, познакомил с археологическими находками.

Вечером 13 июня работы на раскопе были закончены. По итогам экспедиции Константин Сальников написал статью "Стоянка первобытного человека", опубликованную в "Челябинском рабочем".